Дед Егор, по рассказам, был очень спокойным и покладистым человеком, со всеми ладил, никогда ни с кем не ругался. У него был мягкий характер, душевный голос, открытый взгляд. В жёны он взял красавицу Аксинью (крещёную Ксению) Кирилловну Башарину – ласковую, жизнерадостную девушку из Сылана.
В метрической книге Чурапчинской Воскресенской церкви содержится запись за 27 сентября 1917 года о том, что в этот день «бракосочетались Тёлёйского наслега Егор Федотов Борисов, первым браком, 23 лет и Сыланского наслега Кирилла Устинова Башарина дочь девица Ксения, 17 лет». Исходя из посемейного списка, составленного уже после свадьбы, у них было трое детей: старшая дочь Прасковья и два сына – Дмитрий и Афанасий (Хоон), мой отец.
Болезни тогда беспощадно выкашивали людей, уровень медицины в сельской глубинке был низким. Аксинья занемогла и скончалась, когда дети были ещё маленькими, в самом начале 30-х годов. Дед Егор очень горевал, он любил свою суженую, поэтому больше не женился.
Сейчас я могу только представлять, какой была бабушка Аксинья, давшая жизнь моему отцу. В семейных альбомах не осталось даже её фотографии. Но один факт мне известен наверняка: Аксинья Кирилловна происходила из того самого рода, к которому имеет непосредственное отношение видный ученый-гуманитарий, историк, один из духовных лидеров Якутии Георгий Прокопьевич Башарин.
По документам архивных фондов, Аксинья Кирилловна Башарина (Борисова), 1900 года рождения, и Георгий Прокопьевич Башарин, 1912 года рождения, принадлежат к одному, так называемому Келлюмясскому роду сыланцев. Если объяснить совсем просто, то дед Аксиньи Кирилловны Устин Михайлович (1829 года рождения) и прадед Георгия Прокопьевича Петр Михайлович (1820 года рождения) являлись родными братьями. Иначе говоря, Георгий Прокопьевич был племянником моей бабушки, троюродным братом моего отца и моим четвероюродным дядей.
Жизнь Башарина – это уникальный пример того, как мальчик из глухой деревни, из многодетной крестьянской семьи, благодаря своей тяге к знаниям, самодисциплине и усердию превратился в выдающегося учёного.
Молодой Георгий Башарин (в нижнем ряду справа) со своим отцом Прокопием Николаевичем (в центре), супругой К.И. Платоновой (в нижнем ряду), братьями и сёстрами
Трудно в это поверить, но до семнадцати лет Георгий Прокопьевич не знал ни одной буквы, ни по-якутски, ни по-русски. Как мне рассказывали, однажды юный Гоша и его отец проходили мимо могильных плит. Оказалось, что старик различал цифры. Когда он стал говорить сыну, в каких годах родились или умерли погребённые люди, тот пришёл в изумление, ему захотелось обучиться грамоте. В 1929 году молодой человек уговорил родных разрешить ему поступить в школу ликбеза и буквально за несколько дней освоил алфавит, начал читать. Его не хотели принимать на учёбу, считали великовозрастным подростком, так как он едва умещался за партой. Советовали поскорее жениться да помогать отцу по хозяйству. Но он настолько сильно хотел постигать науки, что каждый день ходил в школу за десять километров, успевая и коров подоить, и младших братьев да сестёр накормить, и другие дела по хозяйству выполнить.
Буквально за полтора года он успешно окончил курс начального образования, написав на экзамене реферат по географии на русском языке. Тем самым удивил преподавателей, которые посоветовали ему обязательно продолжать учёбу в Чурапчинской средней школе колхозной молодёжи. Георгий Прокопьевич был очень способным от природы, обладал незаурядной памятью, мог сходу запоминать и пересказывать наизусть большие тексты.
Через несколько лет он стал слушателем Якутского педтехникума, потом – одним из первых студентов исторического факультета Якутского пединститута. Талантливого студента заметили и перевели на учебу в Московский государственный педагогический институт имени Карла Либкнехта, который он окончил с отличием, и уже сам начал преподавать в пединституте в Якутске, затем работал в Институте языка и культуры. Таким образом, всего за каких-то двадцать лет неграмотный сельский парень дорос до степени доктора исторических наук.
В своём первом научном труде «Три якутских реалиста-просветителя», посвящённом изучению творчества основоположников якутской литературы Алексея Кулаковского, Анемподиста Софронова и Николая Неустроева, Георгий Прокопьевич развенчал устоявшееся мнение о вреде их произведений, которые до этого считались националистическими и контрреволюционными. Башарин доказал, что самобытное творческое наследие Кулаковского, Софронова, Неустроева основано на принципах гуманизма, народности, а потому его нужно издавать, распространять, изучать в школах. В дальнейшем это стало весомым фактором в развитии общественно-политической истории и культуры Якутии, а самое главное – в развитии якутской национальной литературы, которая теперь считается одной из самых зрелых в России.
Смелые взгляды дорого обошлись Башарину. В начале 1950-х годов он был исключён из партии, лишён ученых степеней, подвергался гонениям, слежке, многие друзья и знакомые отвернулись от него, некоторые его ученики и последователи были арестованы. Несмотря на это, Георгий Прокопьевич не отрекся от своей идеи, пожертвовал всем ради неё, совершив тем самым настоящий гражданский подвиг в интересах науки и будущих поколений якутян.
Интересно, что учеником Георгия Прокопьевича Башарина был мой школьный педагог, народный писатель Якутии Василий Семенович Яковлев – Далан. Будучи студентом исторического факультета Якутского педагогического института, он посещал башаринский кружок, за что впоследствии тоже был обвинен. К слову, этот исторический кружок Георгий Прокопьевич вёл и возглавлял более полувека, из него вышли многие известные учёные.
Башарин был реабилитирован только в 1962 году. Работал в Якутском государственном университете. Обучал студентов, а по большому счёту создал свою научную школу историков. Занимался не только педагогической, но и научно-исследовательской деятельностью, выпустил около пятисот научных работ, монографий по вопросам истории, литературы, искусства, фольклора, этнографии.
Георгий Прокопьевич на протяжении всей своей научной деятельности глубоко и основательно исследовал историю сельскохозяйственного освоения Якутии, что позволило открыть много научно доказанных фактов и сведений о том, как вообще развивался наш северный край в XVIII-XIX веках. Его фундаментальные труды «История аграрных отношений в Якутии (60-е годы XVIII - середина ХIX вв.)», «История земледелия в Якутии (XVII в. – 1917 г.) и другие не имеют цены, они стали своего рода исторической энциклопедией Якутии, ибо сельское хозяйство, в конечном счёте, определяло если не всё, то очень многое в жизни якутов. Следовательно, изучая историю аграрных отношений, земледелия, животноводства Башарин проливал свет и на другие стороны жизни своего народа, своего края.
Из воспоминаний Карла Георгиевича Башарина, доктора медицинских наук, профессора, члена президиума Международной академии трезвости, сына Г.П.Башарина:
«Монография отца «История аграрных отношений в Якутии», безусловно, стала заметным вкладом в мировую науку. И не случайно она помещена на вечное хранение в Институт Грамши в Риме, где собираются книги всего человечества по аграрным вопросам. Книги отца хранятся в 54 странах мира, их изучают. 100-летний юбилей Георгия Прокопьевича в марте 2012 года отмечался в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже.
В своё время отца представляли на звание лауреата Ленинской премии. Но нашлись клеветники, которые написали заявления, кляузы, что не надо этого делать, и добились того, чтобы он не получил эту награду. А накануне 80-летия его представили к званию Героя труда. Но опять отыскались завистники, в том числе видные учёные, которые обвинили его в национализме и прочих грехах. Хотя отец никогда не был националистом, наоборот, он был истинным интернационалистом, вообще большим гуманистом. Он глубоко осознавал значение фактора дружбы с точки зрения выживания народов и научно обосновал пути решения этой проблемы. В истории своего народа отец видел неотъемлемую часть истории человечества, истории народов мира. В этом была его научная прозорливость и завещание нынешним и будущим поколениям.
Дмитрий Кононович Сивцев – Суорун Омоллоон очень уважал и ценил отца, эти два мудрых человека были настоящими друзьями. Через год после смерти отца Суорун Омоллоон на каком-то крупном мероприятии в Государственном театре оперы и балета РС(Я) признался, что осиротел без него и попросил всех почтить память Георгия Прокопьевича минутой молчания. Отец был горячим патриотом России. Когда он умер, поступали десятки телеграмм со всех уголков страны и мира, от писателей, учёных-историков. На презентации изданной посмертно монографии Г.П.Башарина «История аграрных отношений в Якутии (XV-XVII – середина XIXв.)», которая проходила в Институте истории Российской академии наук в Москве, директор Института истории, член-корреспондент РАН Андрей Николаевич Сахаров отметил важность этого двухтомного труда не только для отечественной гуманитарной науки, но и для российской культуры в целом. Он подчеркнул, что это дань запоздалого, но справедливого признания великого сына и патриота своей Отчизны».
О том, что Георгий Прокопьевич – мой дальний родственник, я узнал в конце 1980-х годов от Иннокентия Кузьмича Макарова – родного брата Степана Кузьмича, «якутского Маресьева», о котором рассказывал выше.
Как-то летом Башарин приехал в Чурапчу на ысыах, где мы мимолетно пообщались. Иннокентий Кузьмич представил нас друг другу, я крепко пожал Георгию Прокопьевичу руку, мы обнялись. Почему-то я лучше всего запомнил его глаза. У него был такой пронзительно острый и совсем не весёлый взгляд, что мне даже показалось, будто он был чем-то сильно обеспокоен или взволнован.
Чувствовалось, что Башарин хотел поговорить, спрашивал про родителей, про работу, но обстановка не располагала к долгой беседе. Кругом шел праздник, много знакомых. Известного учёного, что называется, рвали на части. Мы договорились обязательно встретиться позже.
Конечно, я был польщён вниманием Башарина к моей скромной персоне. Он ещё при жизни стал выдающейся личностью. Ярчайший самородок, умница, якутский Ломоносов, неистовый и бескомпромиссный борец за справедливость, который не побоялся пойти против системы в стремлении открыть народу правду.
К величайшему сожалению, больше мы не встретились с Георгием Прокопьевичем. Хотя теперь понимаю, что тогда судьба давала мне единственный шанс услышать из его уст какие-то советы, наставления, просто пообщаться по душам с этим человеком удивительной, сложной судьбы, победившим смертельную болезнь, преодолевшим репрессии и потери близких. Увы, этим шансом я не воспользовался. А вскоре после нашей мимолётной встречи, в апреле 1992-го, Башарина не стало.
И все же я горд, что в моих жилах течёт частичка башаринской крови. Потому что считаю его одним из тех людей, кого можно смело назвать совестью якутского народа, эталоном нравственности и высочайшей культуры. Ответственность, которую он взвалил на себя и с честью пронёс по жизни, была нестерпимо тяжелой. Но он делал всё, что было должно. Не сетуя на превратности судьбы. И ни на йоту не отступил от своего предназначения, которое было дано ему свыше.
В истории Якутии не так много людей, доказавших своим примером, насколько мощный заряд духовного обогащения можно принести обществу, народу, если полностью отдаваться любимому делу, если жить не только ради настоящего, но и ради будущего. К числу таких духовных подвижников Якутии я отношу Святителя Иннокентия (Вениаминова), преосвященного епископа Диониссия Хитрова, Алексея Елисеевича Кулаковского – Ексекюляха, Платона Алексеевича Ойунского, Ивана Васильевича Попова, братьев Семёна и Софрона Даниловых, Дмитрия Петровича Коркина, Михаила Андреевича Алексеева, Николая Васильевича Черского, Владимира Петровича Ларионова, Дмитрия Кононовича Сивцева – Суорун Омоллоона, своего учителя Василия Семеновича Яковлева – Далана и, конечно, Георгия Прокопьевича Башарина.
Продолжение следует...
