В конце 60-х – начале 70-х годов тогда ещё никому не известный Василий Семёнович Яковлев работал в Чурапчинской школе простым преподавателем истории и обществоведения. И нам по-настоящему повезло, что в девятом классе именно его назначили нашим классным руководителем.
В его выразительном взгляде, в его житейской рассудительности, в его простых, но глубоких словах мы все находили что-то близкое, родное, отеческое. Не люблю высокопарностей, но для меня Василий Семенович стал вторым отцом, человеком, очень много давшим мне в духовном плане. У Далана, как и у моего родного отца, тоже была сложная, полная суровых испытаний молодость.
Как я уже рассказывал, в 1952 году его, студента четвертого курса исторического факультета Якутского педагогического института, активно посещавшего исторический кружок Георгия Прокопьевича Башарина, обвиняли в причастности к так называемому «делу Башарина». Этот ярлык долго висел на нём. Из-за этого клейма его не принимали на работу, не доверяли воспитание подрастающего поколения, хотя он был учителем от Бога. Перенесенные невзгоды не сломили его, а лишь закалили, сделали твёрже.
Мне кажется, что истинный талант педагога заключается в том, что, занимаясь со своими подопечными, он не отделяет учебное время от внеурочного. Как раз таким был Василий Семёнович. Он не просто преподавал нам историю и обществоведение, а проживал с нами нашу школьную юность, болел за каждого из нас, ненавязчиво напитывая наши сердца своими бесценными уроками нравственности. В этом заключалась его уникальность. Я вспоминаю, что после звонка на перемену он почти никогда не уходил в учительскую, а наоборот оставался с нами. Задумчиво ходил по школе, вслушиваясь в наши детские разговоры, иногда высказывал свои замечания или наставления.
Когда в конце 1970-х в свет вышла его первая повесть «Дьикти саас» («Дивная пора»), рассказывающая о жизни сельских десятиклассников, я понял, что какие-то образы, характеры он списывал с нас. Во всяком случае, тот, кто читал эту повесть Далана, знает, насколько точно и правдиво раскрывает он в ней внутренний мир, поведение героев-подростков. После выхода одноимённого фильма режиссера Никиты Аржакова, где главный герой чем-то напоминает меня, в народе появилось мнение, что именно я был прототипом Гассана из «Дьикти саас». На самом деле это, конечно, не так. Вернее, не совсем так. Какие-то черты Кеши Попова – Гассана были свойственны мне, но всё-таки в целом это собирательный образ.
Далан много говорил и со мной, и со всеми ребятами на свободные темы – не по предмету, а просто о жизни, о наших обычных школьных буднях. Эти беседы начинались всегда как бы невзначай, ни к чему не обязывали, но после каждого такого разговора мы делали для себя определённые выводы, задумывались. В то же время Василий Семёнович всегда поддерживал ребят, стремившихся больше узнать о его предметах. Помимо занятий устраивал диспуты по литературе, истории, краеведению, охотно рассказывал нам об известных или забытых исторических событиях, о старинных якутских преданиях. Организовывал коллективные тематические мероприятия, проводившиеся в самых разнообразных формах – спортивные, туристические, трудовые.
Была в Далане и ещё одна поразительная черта, отличавшая его от всех остальных учителей. Он по своей сути был очень демократичным и свободомыслящим преподавателем, высказывая иногда абсолютно нехарактерные для того времени вещи. Например, ещё тогда, в брежневскую эпоху, он считал необязательной школьную форму. Он говорил: «Ребята, одевайтесь, как вам хочется. Главное, чтобы вам было удобно, и чтобы вы всегда были чистые и аккуратные». То же самое касалось причёски. Если другие учителя жёстко требовали, чтобы у ребят была стрижка почти под «ноль», то Василий Семёнович относился к этому спокойно. Он не ругал нас за то, за что иногда нам доставалось от взрослых. «Хотите собираться по вечерам – собирайтесь, только не нарушайте порядок», – вполголоса говорил он, и для нас его слова были понятнее любых громких нравоучений, строже любого закона
А когда приближалась пора выпускных экзаменов, он втолковывал нам, как важно правильно выбрать в жизни свою дорогу. Тогда самыми уважаемыми на селе считались профессии агронома, зоотехника, учителя. Но Далан объяснял, что мы не должны все становиться агрономами или зоотехниками, советовал тщательнее прислушиваться к себе, не полагаться на авось, а поступать на ту или иную специальность с желанием, с интересом.
Сегодня эти наставления Василия Семёновича звучат ничуть не менее актуально. Нередко наши старшеклассники, следуя настояниям родителей или из-за собственного безразличия, идут учиться туда, куда им скажут. Бывает и так, что кто-то сам ошибочно выбирает будущую профессию, думая, что главное – непременно получить престижный диплом юриста, экономиста или, скажем, переводчика. Но ведь важно другое – быть не просто юристом, а высокопрофессиональным, сильным юристом. Не просто переводчиком, а востребованным переводчиком. Особенно теперь, когда конкуренция на рынке труда очень высока, мало иметь образование, надо ещё найти применение своим способностям и знаниям. А для того чтобы достичь успехов в избранном деле, необходимо обязательно любить то, чем ты занимаешься.
Заветы Далана не прошли напрасно. Среди моих одноклассников есть и инженеры, и строители, и речники, и геологи, и горняки, и работники культуры, и предприниматели. Каждый выбрал свою дорогу и при этом стал самодостаточной личностью.
Василий Семёнович Яковлев был женат на русской женщине Яне Викторовне Алёхиной –дочери того самого Виктора Семёновича Алёхина, которого я в детстве принял за Ленина. Они познакомились во время учёбы в Чурапчинском педучилище. Василий Семёнович учился на курс старше и сразу влюбился в юную красавицу, буквально засыпал её письмами, называл своей музой. Их путь к браку оказался тернистым. Отец Яны Викторовны не дал благословения влюблённым, а потом начались преследования Далана. Но несмотря ни на что они прожили долгую совместную жизнь, и их интернациональная семья являла собой идеал настоящей любви, дружбы, понимания.
Вообще Василий Семёнович был истинным гуманистом, всегда учил нас, что глупо не воспринимать человека только за то, что он другой национальности. Подлые и бесчестные люди есть в любом народе, говорил он, но добрых всё равно больше.
Как бы громко и пафосно ни звучали следующие строки, но я должен сказать, что кроме всего прочего ещё обязан Далану своей жизнью. Если бы не он, меня наверняка уже давно бы не было на свете.
Дело в том, что в десятом классе со мной приключилось несчастье. В сентябре 1970-го, в самом начале учебного года, мы выехали на субботник в Мугудай – помогать шефам на ремонте фермы. Там было холодно, и я вдруг заболел – сначала почувствовал недомогание и озноб, поднялась высокая температура. Как меня привезли домой – не помню, лежал в забытьи. Врачи в Чурапче не могли определить, что со мной происходит, но сказали родным, что дела мои плохи, и вряд ли я выживу. Никто не знал, что предпринять, ведь даже точный диагноз не был известен. В течение двух недель я находился без сознания, при этом моя левая нога опухла до чудовищных размеров.
Увезти тяжелобольного из Чурапчи в Якутск тогда было невероятно сложно – дороги не было, нужны были средства, связи. Даже мать и отец пребывали в отчаянии, плакали, мысленно готовились к похоронам. И только мой учитель не сдавался, он начал звонить во все колокола. Обивал пороги начальников, обратился в районный комитет партии, просил, убеждал и, в конце концов, всё-таки добился, чтобы меня переправили в Якутск самолетом санитарной авиации, а сам поехал сопровождающим. Этот его мужественный поступок спас меня от верной гибели, потому что, как говорили потом, счёт шёл даже не на дни, а на часы – настолько я был плох.
В Якутске мне быстро поставили правильный диагноз – острый гематогенный остеомиелит, а если сказать проще – воспаление берцовой кости. Это очень коварная болезнь, которая проявляется из-за попадания в кровь инфекции. Причиной может быть любая необработанная ранка или даже царапина. А у такого непоседы, как я, порезы и шишки появлялись регулярно. По всей видимости, какая-то травма и дала о себе знать.
Трижды меня оперировали, вычищали гной, кололи антибиотики. В общей сложности я провалялся в койке больше трёх месяцев, но выжил. Помню, как кружилась голова, когда вставал с постели. Как учился делать первые шаги на костылях. Можно сказать, что я побывал на том свете, но вернулся назад и через какое-то время встал на ноги. Когда приехал домой, меня встречали, как героя. Хотя настоящим героем был, конечно, не я, а Василий Семёнович.
Передвигаться самостоятельно я не мог ещё довольно долго, в школу меня таскал на загривке мой одноклассник и друг Валентин Верховцев. Надо сказать, что дружили мы с ним очень крепко, проводили вместе всё свободное время, разве что спать не ложились вместе. Любили играть в шашки и шахматы, решать задачки. Из-за болезни я должен был сильно отстать по учёбе, но благодаря Валентину, быстро наверстал упущенное, так что весной меня уже отправили на республиканскую олимпиаду. Могу гордиться, что в моем аттестате о среднем образовании нет ни одной отрицательной оценки.
Наши отношения с одноклассниками – отдельная история. Так сложилось, что мы всегда относились друг к другу, как родные братья и сёстры. А с некоторыми вообще идём по жизни схожими путями. Например, с моей одноклассницей Светланой Иннокентьевной Максимовой (в девичестве Поисеевой) у нас столько совпадений, что даже не верится. Судите сами: мы родились в один день, в один месяц и в один год. Жили рядом. Десять лет ходили в один класс. Помимо того, что Светлана училась на «отлично», она была настоящим лидером, что заметно на меня повлияло. Потом мы в одно время окончили институты, а ещё позже – в одно время стали работать в райкомах партии: она – в Усть-Майском, я – в Чурапчинском. Даже в Хабаровске в один день попали в Высшую партийную школу, причём в одну группу, где сидели за одной партой. Правда, ВПШ я так и не окончил – не сложилось. Шёл 1990-й год, начались демократические поветрия, возникало много споров, и на этой почве я повздорил с одним проректором. Чуть до драки не дошло у нас с ним. В итоге, отучившись два с половиной года, я встал и заявил, что ноги моей там больше не будет. Потом жалел, конечно. Второе высшее образование не помешало бы, тем более доучиться оставалось совсем не много. Но истина оказалась для меня дороже.
Светлана Иннокентьевна оказалась более прилежной слушательницей. Позднее она вместе с другой моей одноклассницей Верой Михайловной Филипповой (в девичестве Эверстовой, дочерью нашей первой учительницы Матрёны Петровны) стояла у истоков создания алмазогранильной промышленности республики. Светлана и Вера были близкими соратницами Георгия Петровича Яковлева, основавшего компанию «Туймаада-Даймонд».
Интересно, что у Ланы до сих пор хранятся дневники, которые она исправно вела в старших классах. В этих пожелтевших от времени тетрадках даже теперь, через много лет, можно прочесть о наших школьных буднях и праздниках.
Из дневника ученицы Чурапчинской средней школы Светланы ПОИСЕЕВОЙ (МАКСИМОВОЙ), одноклассницы (орфография и пунктуация сохранены):
«Октябрь 1968 года. 22/Х – 68, вторник
После первого урока все будущие комсомолы пошли в райкомол. Сперва никого не было. Потом приехали амгинцы. Приехала и Варя П. и Люда Н. Встретились с Толей С., Варей П., Виктором С. и с другими. Меня вызвали впереди всех. Почти ничего не спросили. Приняли в комсомол. После меня вошла Вера, потом Борисов. Словом, всех из ЧСШ приняли. Мы разговаривали (Вера и я) с корреспондентом. Вернулись в школу с опозданием на 5 урок.
Наш класс дежурит не вечере. Всем комсомольцам вручили билеты и юбилейный комсомольский значок. Я сидела на президиуме. Мне, Вере и Яковлеву дали грамоты. Нашему классу вручили подарок за то, что заняли 1 место по сбору металлолома. В подарке были конфеты, шоколады, печенье и Памятная книга «Лев Кассиль». После торжественной части был концерт. Не очень-то хороший. Во время массовой части хотели танцевать, но все какие-то пассивные. Один раз только танцевали кое-кто. Я танцевала с Колей П.. В 11 всех выгнали. Мы остались недовольными.
28/Х-68, понедельник
После 5 урока опять была репетиция. С 2 часов был друж. сбор на тему «Славим 50-летие ВЛКСМ». Прошел не благородно. Кино началось, как только мы явились в клубе – с 3 ч.45 мин (должно 3,30). После кино генеральная репетиция в клубе. Потом мы помогали тех.работникам клуба. Вернулись только к семи часам. До дома пришла с Гошей Б.. К урокам почти не подготовилась. Легла в 11 ч.
29/Х-68, вторник
У меня есть пригласительный билет на пленум. После уроков сразу пошли домой. Собрались в 2 часа в школу. Пришли в клуб. Потом затрубили наши горнисты. Меня взяли ассистентом рай.знамени. Вошли в зал. Положили знамя в подставку и ушли. Со своими детьми вторично вошла в зал. Я сдала рапорт. Приветствие прошло, можно сказать хорошо. Объявили перерыв. Я встретила знакомых. Из них Гоша Б., Полина Колесова, Елена Ф., Наташу, Таню, Вову Л., Аф. Кузьм., Малышева и многих других. Работали киоски. Продавались шариковые ручки, общие тетради, сок, торты, книги и разные другие. После перерыва, пройдя через зал, поднялись на сцену, на президиум. Сидела с Наташей на последних стульях. От нас ничего не видно. Сидели, разговаривали, рисовали, даже не хлопали. После нескольких перерывов пошли на факельное шествие. Прямо прелесть! Очень, даже очень много факелов. Тянулись 4 колонны. Были у памятника Ленину и у Братской могилы. Салютовали в честь праздника. Только к 9 часам я сбегала домой. Немножко покушала и обратно побежала. По дороге сходила к Вере, повела её в клуб. Хотели смотреть концерт, но не удалось. Нас определили дежурными у дверей. Пропускали по билетам. Из всего концерта мне удалось увидеть один номер-соло Сени Поисеева. И то, стоя у дверей с Иваном.
14/II - 69
С 9 часов пошла в школу. Сегодня произошла VII районная физическая олимпиада. Из нашей школы: Вера, Вася Ф., Гоша Б., Валентин В., я. В зачете Вася и я.
Страница из личного дневника моей одноклассницы Ланы Поисеевой (Максимовой)
22/II -69
6.15 мин. Мы пришли в школу. Почти все мальчишки пришли. Поголовно в галстуках! У Борисова новый костюм. Миленький, маленький. Никто из мальчиков не пришел в валенках. Вася тоже был как-то высоко настроен. Всем разлили кофе, положили конфеты, печенье, пирожные. Так, в красивом классе сидели красивые ребята, кушали красиво, да притом красивые закуски. Немножко погодя меня заставили поздравить мальчиков и учителей. Из учителей пришли Ф.А.К., Л.И.Ф., П.Е.Б., И.А.А. Потом начали петь. Потом вместе с учителями оhуохайдаатаарыскый! Учителя рано ушли. Осталась одна Ал.Серг. и её кавалер. Нам самим пришлось руководить собой. До 12 ч. Хоть ходи головой вниз, своё дело!
Декабрь 70.
11.12
Приехал Гоша. Это я узнала у Лины.
12.12
Днем сходили с Дуней и Любой к Гоше. Там был Афоня, разговаривали о самом разнообразном всяком. Стыдили Афоню тем, что они крутят девушек 10«в». Гоша совсем не изменился. Ходит с двумя огромными костылями. Как-то скверно смотреть.
14.12
Мы со Светой Верой и Василием Семеновичем сходили к Гоше. Дали ему задания.
22.12
Мы после уроков провели собрание, потом с 4 ч. собрались в школу делать подарки мальчикам. Ничего не сделали, да настроения нет. Парни надулись на нас. С 7 ч. был комитет. Приняли девятерых в комсомол. Сидели допоздна, света не было, освещала нам свеча. На обратном пути пришли с Кл.Вас и Гошей. Коля уехал, а мне жаль. Да, хоть бы посмотрела на него…»
Прошло уже почти полвека, но мы до сих пор дружим с моими школьными товарищами, хотя жизнь и разбросала нас по разным городам и весям. Это простые люди, с которыми я всю жизнь общаюсь, не прерываю связь. Отношусь к ним с большим уважением и ценю их за то, что они у меня есть. Когда приезжаю в Чурапчу и встречаю кого-то из ребят, между нами нет никакой дистанции. И в этом, я считаю, тоже заслуга наших учителей, прежде всего, Василия Семёновича Яковлева, обладавшего даром объединять, сплачивать нас.
Когда Далан уже стал именитым писателем, научным деятелем, мы почти каждый год собирались у него дома. Он от души радовался нашим встречам, мы могли беседовать часами. Василий Семёнович всегда имел свою гражданскую позицию по всем вопросам, был ярым сторонником демократических преобразований в стране, в республике, с удовлетворением отмечал, что наша жизнь меняется к лучшему. Вместе с тем выражал и несогласие с отдельными моментами и проявлениями, например, не одобрял слишком резкий переход в рыночные отношения.
М.Е.Николаев вручает премию им.П.А.Ойунского писателю В.С. Яковлеву – Далану (11 ноября 1993 г.)
Будучи членом Общественно-консультативного Совета при президенте республики Михаиле Ефимовиче Николаеве, которого Далан очень поддерживал и уважал, он нередко вносил свои дельные предложения. Причем, всегда выступал за простых людей. При встречах с членами правительства, через печать активно защищал рядовых тружеников, стараниями которых создаются материальные блага республики, закладываются основы для будущего.
Незадолго до своей смерти Василий Семенович, работавший главным редактором литературного журнала «Чолбон», пришел ко мне на работу, в правительство и сказал: «Егор, ты становишься большим человеком, большим руководителем. Единственный мой совет – знай, что если твои решения и действия будут исходить из интересов людей, из интересов республики, то ты никогда не пропадёшь!». Эти слова я запомнил, они стали для меня определяющими, стали моим жизненным девизом. В спорных ситуациях, в любых сложных вопросах они всегда помогают мне сделать правильный выбор.
А другой жизненный принцип, которому я всегда следую, мне внушили мои родители. Принцип очень простой – никогда, ни при каких обстоятельствах не думать о людях плохо, не говорить о них плохо и не делать им плохо. Я могу критиковать кого-то за дела, за работу, но никак не за личностные качества. Никогда не оскорбляю людей, не ищу в их действиях подвохов. Всегда стараюсь быть о человеке лучшего мнения. В наше время кто-то склонен принимать это за наивность, но я уверен, что именно такое отношение к окружающим помогает мне.
Фото из моего личного архива, из архивов Литературного музея им. П.А.Ойунского, Чурапчинской средней школы им.С.А.Новогородова.
Продолжение следует...
